 |
|
|
Арест.
Арест.
Двадцать пятое апреля 1958 года – этот день вся семья Подольских запомнила, хотя у всех троих это было по-разному.
Дора:
- Я с утра чувствовала сильную тревогу, но ничего определённого. Даже перед уходом в школу спросила у Семёна, как он себя чувствует, у него ведь было больное сердце. Но он сказал «нормально»... – она остановилась, вспоминая, – Сказал, что вечером встретит меня на остановке.
(В темноте Дора Борисовна почти ничего не видела, и обычно, когда она возвращалась с работы в вечерней школе, муж и сын по очереди выходили к остановке трамвая, чтобы проводить её домой.)
- Как провела уроки, не помню. Чувствовала, что волосы у меня на голове поднимаются, шевелятся, хотя заколоты шпильками. Уже по дороге домой, в трамвае, вдруг вижу перед собой лицо Сёмы, в его глазах – нет, не страх, не боль, а – напряжение...
Выхожу из трамвая на тёмную остановку – Сёмы нет. Стоит легковая машина. Я пошла по тротуару домой – машина двинулась за мной следом, подъехала ко мне, из неё выскочили двое и втолкнули меня внутрь. Довезли до нашего дома, ввели меня в нашу квартиру, в комнату, и я увидела Сёму. Вещи свалены кучей на полу, отдельно – книги. Потом меня вывели из дома и машиной увезли на Лубянку. Нет, страха я не чувствовала, только тревогу за Борика и Сёму – как они выдержат. Голова была холодной и ясной.
Барух, 25 апреля 1958 года:
– В тот день утром мама закончила очередную, пятнадцатую, статью, написанную по-русски, и я назавтра должен был передать её в посольство. После обеда она ушла на работу в вечернюю школу.
Гебисты явились с обыском поздно вечером. Дома был только отец. Мама ещё не вернулась с работы, а я был в гостях у Тины Бродецкой.
Нашли, естественно, много еврейской литературы. Отца увезли. Я ничего не знал.
Я ушёл от Тины почти в двенадцать ночи. На тёмной улице подходят ко мне двое, спрашивают:
-Вы такой-то? – слышу чужое имя.
- Нет, я Борис Подольский.
Тут подкатила машина, и меня в миг запихнули в неё. С двух сторон сели те двое. Машина повернула в центр города, к Лубянке. Заехали во двор, и меня тут же доставили на допрос.
Их рассадили в одиночные камеры. Но то, что арестованы все трое, стало им понятно сразу, с первых слов допроса, начавшегося тут же, ночью.
Перепечатка, переиздание или публикация материалов этого раздела в любом виде без разрешения администрации сайта запрещены.
|
|
